Много раз сама лично наблюдала, как российские политики и эксперты даже в одном предложении демонстрировали шизофреническое раздвоение.
Скажем: украинцы — «братский народ» и «нацисты» одновременно; «снося памятники Ленину, Украина пересматривает свое прошлое», притом, что Владимир Путин сам же совсем недавно заявил о вреде Ленина для России, и, в общем, вынос Ленина из мавзолея — дискутируемый вопрос в РФ; «Украина развалилась, но там так активно происходят процессы, что мы тут в РФ не успеваем уследить за изменениями»; «европейские структуры — это все «прихлебатели» США, не надо к ним серьезно относится, но вот обратите внимание на это заявление еврочиновника, тут критикуется Украина за то-то и то-то», или «а давайте спросим у европейского эксперта…».
И таких диссонансов очень много.
Выступление Чуркина на заседании СБ ООН — ровно о том же. Даже если представить, что вы — условный Чуркин, и представляете его логику о том, что «Крым — это внутреннее дело РФ, поэтому мы не будем обсуждать вопрос крымских татар», то тут же в следующем предложение начинается шизофрения — Чуркин говорит, что в резолюцию СБ ООН надо внести вопрос об Одессе, которую Россия официально считает украинской. То есть, надо полагать, российские власти проговорилсь, даже этого не осознавая, или о краже Крыма, или о том, что они хотят захватить Одессу. А все потому что у самого Кремля нет здравого обоснования решений последних двух лет.
Возбуждение и мобилизация российского общества через постоянно культивируемую на российском ТВ ненависть к Украине и формирование мнения о «происках» всевозможных «внешних врагов», то есть истерика и тремор — это и есть способ, в который вырабатываются/формируются/принимаются управленческие решения Кремля.
Олеся Яхно
директор Института национальной стратегии Украины